Сириус – Силке

 

1. Он, Сириус. Он продвигался на юг, то шел, то бежал: человеком – шел, потом брел, спотыкаясь, по мощеным дорогам, диким видом своим пугая встречных, у которых спрашивал только, где он – и воды; черным псом – бежал, повинуясь чутью, иногда подвывал оттого, что еще далеко, пил из луж и речушек, воровал еду, где придется, бежал без дороги – асфальт стирал ему лапы и не вел напрямик…

Человека, его мучали мысли и страхи, хуже, чем голод и жажда; мысли и  страхи, сомнения, упреки, и сожаления, и проклятья – они жгли ему мозг, и сердце сбивалось с ритма. Иногда приходила ненависть, и он весь переполнялся жаром – но она уходила, он слабел и дрожал в поту.

Он украл у кого-то одежду, крал еду и просил воды.

Собакой он твердо держался только двух мыслей: одна была о ребенке – он любил ребенка и хотел его видеть; другая была о предателе, которого он ненавидел и хотел убить.

Мысли человека отнимали силы, сбивали дыхание и тяготили сердце. Он все время думал, боялся и воображал себе что-то. Ноги человека были слабы, и сердце не чуяло дороги, а нос не находил воды.

Мысли собаки стояли над ней, как две звезды, золотая и огненная, и вместе они заливали светом только одну на земле, единственную дорогу.

Собакой он  мало думал, не боялся, не вспоминал и не представлял себе ничего.

Через несколько дней он почти перестал превращаться в человека.

 

2. Она, Силке. Огромный и черный, он лежал в тени деревьев, прикрыв глаза и тяжело дышал приоткрытой пастью. Его почти скрывали низкие ветви, но она все равно знала, какой он. Невозможный на свете, несравненный, и чувства его были неизмеримы, и пугали ее даже издалека. Она не уходила. Она чуяла. Он был в тревоге, и был счастлив, и он страдал.  Он был измучен дорогой, и голоден, и умирал от жажды, и, как наяву, видел перед собой воду. Такое сокрушительное было его виденье – она из своей дали на мгновенье увидела его тоже – вот он упал и лежит у воды, и пытается пить, но вода солона, она жжет, и разъедает ему губы и рот, и разжимаются челюсти, и вода стекает ему на лапы. И снова он пытается лакать, и снова  проливает жгучую воду…

Он застонал, и она, не вынося его страдания, тихо застонала тоже и осторожно стала приближаться. Она боялась – он так велик, и так, должно быть, силен, что даже больной и усталый легко может убить ее… Но он стонал, и она подходила все ближе, а он не чуял ее. Неужели он останется лежать и умрет здесь? У нее заболело сердце и несколько слез скатились по морде.

Теперь он был близко – только просунуть голову между ветвей… И она раздвинула головой ветви и посмотрела на него.

- Здесь недалеко есть вода, прекрасный, - тихо сказала она. – Очнись… Ты видишь видение… Тебе нужно пойти к воде.

 

3. Она и он,  Силке и Сириус.

… Ужас, желание смерти, тюрьма, ужас и холод… предательство, жажда смерти… Ужас, жара и пыль…

- Пробудись, несравненный…

… Шатаясь, он поднялся – лапы дрожали и подгибались.

- Я…спал. Тебе здесь нечего делать, - укорил он пеструю молодую суку, глядевшую на него из ветвей.  Глядевшую на него со страхом и жалостью.

- Ты мог умереть, я не хотела, - тихо сказала она. – Пойдем со мной к воде, прекрасный… Прошу тебя, нужно идти.

…Он встал и закрыл собой половину мира – земли, и деревьев, и неба – такой огромный и дивный он был, и длинная шерсть его была гуще самой густой травы на лугах, и чернее самой черной земли, и ветер играл в ней… Могучие лапы его были как стволы деревьев, густо обвитые плющом, голова, как колокол, а глаза горели, как костры. Она не смогла смотреть в них.

- Пойдем же к воде, прекрасный, - позвала она. – Прошу тебя, нужно идти…

И он пошел, и ступал бесшумно, и подойдя к пруду, вошел в воду и лег, опустив морду на лапы, и пил лежа.

Она испугалась, что он уснет, и солнце незаметно сожжет его сверху, и снова нагонит видения и в конце концов убьет его, и тогда она снова принялась звать.

- Пойдем опять со мной, пойдем, ты ляжешь в тени, где нет солнца, и будешь спать, а я принесу тебе пищу…

- Где ты возьмешь для меня пищу, пестрая? – он усмехнулся и стало видно, какие страшные у него клыки.

- Я пойду просить в деревню, я знаю, где. Я украду, хотя я боюсь красть… Пойдем, ты ляжешь в тени.

Он встал и снова пошел вслед за нею, и лег в кустах на бок, вытянув лапы, закрыл свои ужасные глаза, и тогда она осмелела и вблизи рассмотрела его.

Он был так изможден, что даже длинная шерсть не скрывала, как выпирают широкие кости. Позвонки торчали, как крупные булыжники, грудная клетка была как свод в часовне за деревней, если его вывернуть наизнанку. Живот его совсем запал и край нижних ребер напоминал арочный вход. Спина, и шея, и голова его казались подернутыми сединой от пыли, но там, где шерсть окуналась в воду, она рассыпала искры. Он лежал на боку, и вытянутые лапы его дрожали, а подушечки пальцев были стерты.

4. Силке. На закате она в последний раз пришла из деревни туда, где он спал. Она принесла в зубах целый большой хлеб, похожий на круглый камень, и положила вместе с  остальной едой, выпрошенной и украденной. Хлеб был свежий и мягкий, и даже голова у нее кружилась от того, как он пах. Но она радовалась, что не откусила ни разу, и хлеб такой красивый и чистый. Она сумела украсть… Работник нес хлебы в лавку, а Силке бросилась ему под ноги, и человек споткнулся и упал, а она подхватила один хлеб и убежала. Ей вслед бросили чем-то и выкрикнули что-то злое – она очень боялась и не стала слушать.

Он вздохнул во сне и лапы его задергались. Она легла на брюхо и подползла к нему, и взяла одну лапу губами. Песок и соленая высохшая кровь…Отпустила – и широкая лапа легла спокойно. Тогда она стала лизать, один за другим, его черные пальцы, слизывать кровь и песок, выкусывать камешки, запутанные в свалявшихся клочьях шерсти…

Она заметила, что он проснулся, но не шевелится и смотрит на нее. Она чуяла, что ему больно, но от нее делается легче, и в груди у нее стало  тепло…

 

5. Силке, Сириус  - она, он.

- Кто ты, скажи мне, я не могу понять! Я чую – ты чужого племени, но в то же время, такой же, как я… Как мы…Какими мы хотели бы стать!.. Ты останешься с нами?

- Нет, я не ваш, пестрая, ты угадала. И я не останусь с вами. Я уйду, впереди у меня долгая дорога.

- Останься с нами, прекрасный, и все склонятся  перед тобой! Я знаю, ты можешь то, что никто другой не может. Расскажи, как нам стать такими, как ты!

- Нет, пестрая, я не останусь с вами. И не надо, никому не надо становиться таким, как я. Не слишком счастливо мое племя…

- Но ты могуч, и ты великолепен, и я хочу, чтобы ты остался,  и я люблю тебя! Иди ко мне и возьми меня, и я рожу от тебя сыновей, и никто не будет им равен!

- Так не бывает, - сказал он хмуро. – Никаких сыновей от меня ты не сможешь  родить.

- Так будет, - сказала она, - я хочу, чтобы было так, и больше я ничего не хочу.

- Ты зверь, - сказал он. – А я другого племени.

- Ты выше всех нас, - сказала она. – И сын твой будет среди нас выше всех. Или я нехороша для тебя?

- Ты хороша, - усмехнулся он. – Для своего племени ты хороша. Не зови меня.

- А ты – ты хорош для всех племен, и ты лучше всех, и я зову тебя! Зову, и жду, и ничего у меня нет, чего я не хотела бы отдать тебе! Тело мое горит от тебя, тронь – и ты почуешь. Жжет меня даже издали твоя красота! А скоро, скоро ты навсегда уйдешь, и никогда я тебя не увижу! Иди ко мне и возьми меня, и дай мне родить от тебя сыновей хоть на память – а иначе умру я от тоски по тебе…

- Ты не сможешь, поверь мне – так не бывает на свете!

- Я не верю, я  не понимаю, а значит – смогу…

 

6. Сириус, Силке –он, она.

 

- Мне надо бежать, - сказал он. – Я хочу успеть, успеть спасти одного ребенка.

- О, ты успеешь, - сказала она. - Так, как ты успел вчера спасти меня от сумасшедшего человека с ружьем.

- Я воин, - сказал он еще, - Я должен драться и убивать тех, кто хочет убить моих  друзей!

- О, ты будешь драться, - сказала она. – Так, как дрался сегодня за нас, когда хотели нас всех убить дикие собаки, которые прибежали с гор!

И еще он сказал:

- Я мститель.

 

- Скажи, далеко ли  то место, куда ты бежишь?

- Да, - сказал он, - Это там, за горами и за равниной, все в сторону солнца в полдень.

-  Мне кажется, ты мог бы лететь как ветер, не сбивая лап, - сказала она.

- Я много лет умирал  в клетке, и оттого я не могу больше летать. Я побегу по земле.

 

- Прощай, - сказал он. – Я благодарен тебе – ты напоила меня, накормила, ты зализала мне раны, и ты была со мной, спасибо тебе, пестрая.

- Беги, - сказала она, - Два дня я была счастлива с тобой. Я никогда тебя не забуду.

 

                                           __________________________